Говорить об этом сложно. Ещё труднее – разобраться в клубке проблем: нравственных и медицинских, социальных и даже религиозных. Это – срез нашей жизни, где сталкиваются боль и сострадание, равнодушие и сочувствие, забвение и совесть. Здесь даже у суровых мужчин на глаза наворачиваются слёзы. Отсюда уходишь в смятении…
С чего же начать? Пожалуй, с места действия.

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ - ИВАНОВКА

Ещё несколько лет назад Ивановская участковая больница находилась в развале, причём почти в буквальном смысле: в стенах зияли трещины, обваливался кафель, не «тянуло» отопление, отсутствовало питание. Большое здание практически пустовало – здесь работал дневной стационар на 10 коек (что-то вроде поликлиники).
Период «упадка» длился лет пять – пока осенью 2000г. не было принято решение о восстановлении больницы. Работы – непочатый край, денег – нет. Руководство больницы решило обратиться к предпринимателям района. Напечатали 100 писем с просьбой о спонсорской помощи – откликнулось…двое. Но, как говорится, «малая закваска заквашивает все тесто». Частные предприниматели В.Жаков (МП «Таир») и А.Бевз (автоперевозчик) выделили деньги на ремонт двух палат. С них и начали.

На субботники выходил весь медперсонал во главе с главврачом Сергеем Леонидовичем Соболем – заделывали трещины, штукатурили, белили, красили. Сотрудники сдавали деньги на ремонт (это при том, что сами получали тогда зарплату с задержками!).

В общем, развернули 30 коек. Жизнь в больнице начала налаживаться. Благодаря помощи райгосадминистрации и руководству Сакской ЦРБ вопрос питания сняли с повестки дня, был приобретен мощный газовый котел – решили проблему отопления, восстановили многое из оборудования. Частыми гостями стали американские миссионеры-протестанты, сделавшие для больницы много доброго. Вроде бы все нормализовалось, хотя проблем и сейчас масса – нет их, как известно, только у того, кто не работает.

ДЛЯ СТАРИКОВ И НЕ ТОЛЬКО…

Тогда, в 2000г. у руководства ЦРБ возникла идея – создать на базе Ивановской участковой хоспис. Для тех, кто незнаком с этим термином: хоспис – это больница для умирающих. Хосписы давно существуют на Западе, медперсонал высокой квалификации обеспечивает надлежащий уход за обречёнными больными и получает соответствующую оплату этого труда, тяжелого морально и физически. Хосписы – это дорого, для нас – это роскошь.

Вместо этого открыли в Ивановке не менее востребованное по своему профилю отделение – геронтологическое, для престарелых. Зачем? Слишком много одиноких, брошенных стариков «скопилось» на каждом участке Сакского района. Хотя лечат в Ивановке и «обычных» больных – например, долечивают после операций: койко-день в здешней больнице дешевле, чем в ЦРБ. Но таких очень мало. Гораздо больше – стариков, которых здесь лечат и отправляют домой. Если у них есть дом…

Ведь Ивановская больница принимает и так называемых «больных по социальным показаниям, нуждающихся во временном помещении» - грубо говоря, бомжей, алкоголиков. Тех, кого мы стараемся не замечать, стыдливо или брезгливо отворачиваясь.

История болезни каждого пациента – это, в сущности, настоящая трагедия. «Как в кино!»- восклицаем мы, желая подчеркнуть драматизм происходящего или поразившись цепи случайных совпадений. Но, в отличие от залакированного трагизма теле- или романного «мыла», здесь все, «как в жизни»: сложнее, страшнее и печальнее.

НЕ ОТРЕКАЮТСЯ, ЛЮБЯ

Пожилая женщина с переломом шейки бедра попала сюда с этим диагнозом уже не в первый раз: кости стариков становятся хрупкими, переломы – беда частая. Здесь, в больнице, перенесла инфаркт. Спасибо врачам: спасли…

Мужчина – явно не геронтологический больной: «социальный пациент». Поступил с черепно-мозговой травмой. Хронический алкоголик. Из близких родственников – сестра. Много лет назад семья распалась: он жил в Луганской области, сестра – в селе Червоном. К сожалению, у женщины нет возможности ухаживать за братом: она сама – из малообеспеченных, социально неблагополучных…

Старик, одинокий. Диагноз: старческое слабоумие после нарушения мозгового кровообращения. Родных нет. В Саках проживает падчерица. Время от времени приезжает сюда ее муж – кормит, купает чужого, по сути, старика…

Женщина, сын которой жив-здоров. Просто невестка не поладила со свекровью. Христом-Богом (!) упросили поместить старушку в больницу, обещая проведывать. С тех пор и след «родных» простыл…

Пациент – бывший водолаз Черноморского флота. К старости остался один – его взялась досматривать семья из села Фрунзе. Но у старика стали проявляться явления агрессии, связанные со старческим слабоумием. Его подлечили в Симферополе, теперь вот ожидается направление в Дом инвалидов…

Женщина со старческим слабоумием. Иногда сутки напролет повторяет: «Где мой сын?» Сын приезжает – беседует с врачами, медсестрами, но к матери не подходит…

К женщине из поселка Прибрежного время от времени наведывался внук, наркоман. Упрекал бабушку в том, что семья тратит деньги на ее лечение. Горе-родственника еле отвадили. Он явился вновь – с требованием поставить подпись в доверенности на получение бабушкиной пенсии. А когда женщина скончалась, «близкие» забрали тело из морга на четвертый или пятый день…

И таких историй – масса. Это не сгущение красок – достаточно зайти в любую палату. Больница заполнена на 108%, многим отказывают. Половина поступающих сюда пациентов – «лежачие» или со старческим слабоумием. Старики порой уходят из больницы, бродят по улицам, пока их не вернут местные жители. Казалось бы, разве плохо здесь людям «без определенного места жительства»? Чисто, тепло, кормят. Однако прежние привычки неискоренимы. И вот стоит такой «пациент» возле местного магазина, просит милостыню: не кормят, де, в больнице. А «выручку» тратит на выпивку. Какое мнение после этого сложится о больнице у местных жителей? Правильно, самое нелицеприятное.

И СТАРЫЕ, И МАЛЫЕ

Как же с таким «контингентом» работают медики? Вот так и работают: не жалуются, не бросают, держатся. Хотя большинству пациентов нужен особый уход. Хотя почти в каждой палате есть умирающий больной. Хотя санитарок катастрофически не хватает и зарплата у них – всего 145 гривен…
К основному врачебному принципу «не навредить» здесь прибавляется еще один: «не обидеть» - старики так чутки к слову. И сколько терпения порой нужно!
Персонал утверждает, что больницу окружает особая, положительная аура. Впрочем, эту особую ауру, скорее всего, создает не место, а доброжелательное отношение всего персонала больницы к своим «подопечным», да и не только к ним. «Наша Жанна» - так зовут здесь девушку со сложной судьбой. Умственно отсталая, она закончила интернат в Чеботарке. Родители умерли. Жанна жила в интернате до 19 лет – спасибо, руководство пошло навстречу. Но начала пить, курить – итог понятен. Теперь вот «прибилась» к больнице: когда чай разнесет, когда еще что сделает по мелочи. Что дальше – не знает никто, но «пока стоит больница – Жанна здесь», - говорят сотрудники.

Очень часто тут можно встретить местных ребят. Среди детей проводится акция «Доброе сердце»: ребята помогают больнице продуктами, одеждой. А еще приходят в больницу, как в клуб. Занимаются аэробикой в зале ЛФК.
Приходится медперсоналу совмещать несколько видов деятельности: и лечебную, и хозяйственную, и культмассовую. А еще здесь ведут занятия с женщинами: по профилактике абортов, пропаганде здорового образа жизни, помогают малоимущим семьям собирать в школу детей.

…ИСЦЕЛИСЯ САМ

Кто-то может спросить: зачем все это нужно медикам? Занимались бы лучше своим непосредственным делом. Но, мне кажется, верную мысль высказала врач Ивановской больницы Адиле Резаевна Халилова: «Да, всех наших пациентов очень жалко. Но есть и обратная сторона медали: а может, каждый из них в чем-то сам виноват в том, что такое произошло? Ведь недаром говорят: относись к своим родителям так, как хочешь, чтобы твои дети относились к тебе». Всего один факт: за все три года в геронтологическом отделении среди пациенток была только одна женщина-татарка. Ни в коей мере не хочется обижать ни одну национальность! Думается, дело просто в совершенно разных культурных и, чего греха таить, религиозных традициях. Слишком долго в нас вдалбливали атеизм и любовь к абстрактному народу, вытравливая христианское милосердие к конкретному человеку – родному, порой самому близкому.

«Порвалась связь времен»,- эти слова шекспировского героя как нельзя точно характеризуют то, что происходит у нас. И может, у сотрудников Ивановской больницы получится восстановить эту связь – пускай пока на небольшом участке цепи.

P.S. Зачем газета городская публикует материал о больнице сельской? Тому есть ряд причин. Во-первых, лежат в ней и городские пациенты. Во-вторых, не будем мелочными – мы с вами живем не в отдельно взятых городах и весях, а в одной стране, которая (и это уже – в-третьих) стремительно стареет! (Как говорится, без комментариев). В-четвертых, несмотря на то, что больница получает помощь, одежда, дополнительные продукты, деньги на приобретение медикаментов никогда не будут лишними. И в-пятых. Эта маленькая сельская больница – живое подтверждение того, что люди действительно делятся на больных и здоровых, богатых и бедных – вы поняли, в каком смысле…

P.P.S. В 2006 году Ивановскую больницу закрыли: администрация Саксккого территориального медицинского управления пришла к выводу, что социальными пациентами должны заниматься не медики, а органы соответствующего профиля. Ни районному, ни городскому управлениям труда и социальной защиты держать такое учреждение финансово не под силу. Республиканское Министерство соцзащиты денег пока не дает.

Стариков отправили по домам (у кого есть родственники), разместили по интернатам...

От проблемы избавились. Обездоленных и бездомных меньше не стало...

Елена ЯКОВЛЕВА.